Уважаемые читатели!
Перед вами - записи очень умных, иронично-тонких, очень личных бесед, которые около ста лет назад вел с американскими педагогами замечательный философ и педагог Уильям Джеймс. Этот жанр - беседа мэтра с публикой - эксплуатировался за минувшее столетие очень многими, в том числе и отечественными психологами, известными и не очень. Я выскажу свое личное мнение: мало кому из них в жанровом и смысловом отношении удалось улучшить Джеймса. Его беседы действительно настроены на людей определенной профессии, определенного мировоззрения. Это не попытка упростить науку, дабы сделать ее понятной "непосвященным", это - переосмысление научных фактов, делающее их полезными и значимыми в определенной области человеческой практики - практики обучения и воспитания ребенка.
Если вы, уважаемые читатели, сочтете возможным прислушаться к моему совету, то начинайте знакомиться с этой книгой с самого начала - с предисловия и вступительной первой главы, ибо в них вы найдете удивительные строки о роли и значении научной психологии в педагогической практике - мысли простые, ясные и такие неожиданные для многих современных учителей и психологов. Многие из нас привычно воспринимают педагогику как "младшую сестру" науки психологии, а психологическое просвещение учителей - как луч света в темном, не осознающем самого себя царстве педагогической эмпирики. Для У. Джеймса психология - это наука, а преподавание - искусство, "науки же никогда не производят прямо из себя искусств". Психология - это некоторая стратегия, она указывает принципы приложения правил искусства, она "может сформулировать вашу задачу, но она совершенно не в состоянии дать вам средства для разрешения этой задачи на практике". Более того, любое стратегическое положение психологии может быть реализовано разнообразнейшими практическими приемами. Эта мысль автора представляется особо актуальной, а приводимая ниже цитата ставит, на мой взгляд, жирную точку в спорах различных авторских педагогических школ о том, чей подход больше соответствует законам развития ребенка: "Преподавание и психология всегда должны быть согласованы друг с другом; но это не значит, что какой-нибудь способ преподавания есть единственный согласованный таким образом, ибо многие способы могут находиться в согласии с законами психологии".
В чем же значение психологических знаний для учителя, и нужны ли они ему вообще? Да, нужны, утверждает автор, так как, во-первых, они уменьшают вероятность неудачных педагогических экспериментов, в процессе которых страдают дети, а во-вторых, психологическое знание дает педагогу "стереоскопическое знание" - объемный взгляд на своего воспитанника, или, как его называет сам Джеймс, "юный организм".
Научный материал, предлагаемый автором учителям, служит именно этой цели - формированию объемного, многостороннего взгляда на ребенка, процессы его обучения и развития. По ходу чтения вы найдете интересные научные обоснования применяемых вами приемов и технологий, подтверждение своим сомнениям в правильности той или иной строки "методических рекомендаций"; думающему читателю не трудно будет перекинуть мостик от простых психологических фактов к собственной педагогической практике, проанализировать ее в свете новой информации. Правда... новой ли? Все это вы где-то уже читали (не в таких необычных формулировках, конечно); и все же в ходе чтения не оставляет мысль, что узнаешь нечто очень важное и нужное для себя (например, глава "Беседы с учителями о психологии", "Законы привычки") и для своей профессиональной деятельности ("Необходимость реакций", "Интерес", "Внимание").
Некоторые размышления У. Джеймса заставили меня сокрушенно вздохнуть: столько лет прошло, а "воз и ныне там". Прежде всего это относится к идее целостности духовного мира ребенка, которую автор упоминает на первых же страницах и проводит красной нитью через все главы: "Ученик не расчленяет самого себя на различные процессы и отделы...". Каждый раз, заканчивая обзор того или иного психического процесса - апперцепции, памяти, внимания, - Джеймс вновь и вновь подчеркивает: человек не сумма средств и возможностей, а посему на основании низкого уровня развития какого-либо из этих понятий нельзя делать отрицательный прогноз в отношении его успешности. "Общая сумма духовных сил человека есть продукт совместного действия всех его способностей". То есть, главное не в возможностях памяти, совершенстве органов чувств, мыслительных способностей или изобретательность. Все они - вспомогательные силы, а центральная сила успешности человека - его интерес (мы сказали сейчас: "мотивационно-личностная сфера"). Его формированию в книге посвящено немало страниц.
Не знаю, какие ассоциации из личного опыта, иллюстрирующие это положение Джеймса, возникли в голове у читателя, мне же сразу пришла на ум проблема, связанная со школьной психолого-педагогической диагностикой. Сегодня, для того чтобы описать психологический статус ребенка или выявить причины школьных трудностей, часто прибегают к сложным, трудоемким процедурам, исследуя структурный компонент и свойства памяти, внимания, мышления, мотивацию, эмоциональные состояния, отношение к различным видам деятельности и т. д. и т. п. Что же У. Джеймс? "...Общее впечатление, которое наблюдательный учитель составит себе об ученике, - резюмирует он в конце книги, - имеет гораздо большую ценность, нежели все эти несоответствующие действительности опыты и педантические измерения утомления, памяти, ассоциаций, внимания и т. д., которые нам хотят навязать в качестве основы истинно научной педагогики".
По приведенной цитате видно, а в ходе чтения вы обратите на это внимание не раз, с каким уважением относится автор и к тому, о ком пишет, и к тому, для кого пишет - к Ребенку и Учителю.
А последний абзац книги я попросила редакцию набрать курсивом, выделить из общего текста. Пожалуйста, переверните страницы, прочтите этот абзац...
Если вы найдете время и познакомитесь с книгой Уильяма Джеймса, то убедитесь, насколько он был прозорлив.
М.Р. Битянова,
кандидат психологических наук
В 1892 году Гарвардский университет предложил мне прочитать несколько публичных лекций по психологии для кембриджских учителей и учительниц. Печатаемые ныне "Беседы" содержат сущность этого курса, который с тех пор был прочитан мною учителям еще в нескольких местах. Опыт показал мне, что моим слушателям, по-видимому, меньше всего нравятся научный анализ и технические подробности и что больше всего они интересуются конкретными данными, которые можно практически применить. Поэтому я постепенно исключал первые, оставляя последние нетронутыми, и в этом виде, в каком я теперь записал свои лекции, они содержат в минимальных размерах то, что считается научным в психологии; они в высшей степени популярны и отвечают практическим требованиям.
Некоторые из моих коллег, пожалуй, станут качать головами на это; но я считался с теми чувствами, которые, как мне казалось, проявляли мои слушатели, и потому полагаю, что придал моей книжке такую форму, в какой она будет соответствовать подлинной общественной потребности.
Учителя, правда, не найдут здесь тех мелочных разделений, подзаголовков и определений, рубрик, отмеченных буквами и цифрами, различных шрифтов и других хитрых механических приемов этого рода, в которых они приучены видеть опоры для своего ума. Моим главным желанием было заставить учителей понять духовную жизнь ученика как некоторое активное единство, каким он сам ее чувствует, и, если возможно, сочувственно воспроизвести ее в воображении. Ученик не расчленяет самого себя на различные процессы и отделы; и моя основная цель не была бы достигнута, если бы на эту книжку стали смотреть как на путеводитель Бэдекера или учебник арифметики. Поскольку книги, напечатанные так, как настоящая, заставляют молодого учителя обратить внимание на постоянную текучесть явлений, постольку, я уверен, они могут быть полезны для его умственного развития, хотя и не удовлетворят его потребности (не всегда лишенной законного основания) в более подробной систематизации, в уточняющих надписях и подразделениях.
Читатели, знакомые с моими фундаментальными изданиями по психологии, встретят здесь много уже известных им оборотов. В беседах о привычке и памяти я даже заимствовал из этих изданий дословно несколько страниц, но я полагаю, что мне нет надобности оправдываться в этом плагиате.