Моим учителем был выдающийся советский психолог Борис Герасимович Ананьев (1907 - 1972), длительная совместная работа с которым определила круг моих интересов и направления научных работ. Б. Г. Ананьев отличался исключительным умением мыслить системно. До сих пор помню его блестящие лекции по общей психологии, в которых последовательно и четко раскрывалась логика проблем, выявлялись противоречия в системе психологического знания и намечались пути их решения. Весь курс был построен так, как будто бы это была одна непрерывная лекция. Учитель привил мне и любовь к эксперименту.
Первое экспериментальное исследование, проведенное под его руководством, было посвящено проблеме осязательного восприятия. Изучалась роль движений рук в формировании гаптического образа. Результаты этих исследований изложены в ряде статей (1954-1982), а также в книге "Осязание в процессах познания и труда" (1959), написанной совместно с Б. Г. Ананьевым, Л. М. Веккером и А. В. Ярмоленко. При моем активном участии совместно с крупным археологом А. С. Семеновым был также создан научный фильм о развитии человеческой руки как органа труда и познания.
Позднее пришлось заниматься проблемами педагогической, инженерной, социальной психологии и психологии управления. Но интерес к познавательным процессам, сформировавшийся в студенческие годы, сохранился. Большинство моих исследований так или иначе связаны с изучением познавательных процессов: восприятия, памяти, представления, воображения, антиципации. Это легко видеть по статьям, опубликованным в данной книге. В конце концов большинство из них так или иначе "замыкаются" на проблему познавательных процессов.
Нужно сказать, что в своих ранних исследованиях я придерживался позиций, которые позднее получили название "деятельностный подход". Однако экспериментальные данные, получаемые как мною, так и другими исследователями, а также размышления о фундаментальных проблемах психологии постепенно порождали сомнения в универсальности этого подхода.
В частности, я долгое время придерживался точки зрения, вытекающей из деятельностного подхода, согласно которой движения рук в процессе осязания выполняют функцию измерения объекта и построения образа. Такой подход казался перспективным в изучении не только осязания, но и зрения (движений глаз). Однако эксперименты Е. А. Андреевой и Н. Ю. Вергилеса (1972, 1973) не подтвердили эту точку зрения. Л. И. Леушина (1966) показала, что движения глаз не выполняют измерительную функцию. Экспериментальные данные А.В.Филиппова (1966), Ю. Лапе (1961) и других поставили под сомнение эту точку зрения и в отношении осязания. Пришлось искать другие подходы, позволяющие более полно раскрывать взаимодействие сенсорных и моторных компонентов восприятия, рассматривать восприятие как сложную многомерную и многоуровневую систему процессов.
Со студенческих лет меня интересовала роль общения между людьми в динамике познавательных процессов. В 1949-1951 гг. я провел экспериментальное исследование по этой проблеме, которое показало, что мнемические процессы (запоминание и воспроизведение) протекают в условиях общения иначе, чем следовало ожидать, если придерживаться деятельностного подхода. В то время я не знал, что аналогичные эксперименты задолго до меня (в 20-е гг.) были проведены в школе В. М. Бехтерева. В те годы его имя вспоминали редко (в основном как представителя механистического материализма). В 1951 -1952 гг. я подготовил статью о значении проблемы общения в психологии, которую, как и всё, что я писал, показал Б. Г. Ананьеву. Он статью прочитал, но рекомендовать ее к публикации (на что я рассчитывал) не стал. Мне казалось, что статью он забраковал, но, видимо, его осторожное отношение к проблеме общения диктовалось какими-то другими соображениями. Во всяком случае в конце 50-х гг. он вспомнил об этой статье, но разыскать ее мне не удалось. Однако проблема общения не оставляла меня ни тогда, когда я стал заниматься инженерной психологией, ни тогда, когда пришлось организовывать Институт психологии АН СССР.
В пленарных докладах на четвертом (1971), пятом (1976), шестом (1983) съездах Общества психологов СССР я подчеркивал важность проблемы общения для развития общей теории психологии, а в институте была организована специальная группа, разрабатывавшая эту проблему.
Наконец, как мне представляется, деятельностный подход не обеспечивает конструктивных путей решения проблемы биологического и социального в психическом развитии человека.
Короче говоря, и экспериментальные данные, и размышления о развитии общей теории психологии поставили под сомнение универсальность этого подхода.
Нужно было искать новые пути. Это не означает, конечно, полного отметания деятельностного подхода. Он имеет немало сильных сторон. Нужно только понимать, что, как и другие подходы, он не универсален и имеет границы применения.
Так постепенно созревала идея необходимости перехода на позиции системного подхода, который открывает некоторые новые возможности и для развития психологической теории, и для решения практических задач. В 1975 г. я выступил со статьей "О системном подходе в психологии", опубликованном в журнале "Вопросы психологии" (1975. № 2).Она была переломной в моей научной биографии. С этого времени началась разработка принципов системного подхода в психологии и его реализации в конкретных исследованиях проблем антиципации (см. книгу "Антиципация в структуре деятельности", написанную совместно с Е. Н Сурковым), образа (см. книгу "Образ в системе психической регуляции деятельности", написанную совместно с Н. Д. Заваловой и В. А. Пономаренко). Наиболее полно этот подход изложен в книге "Методологические и теоретические проблемы психологии".
Отмечу, что системный подход не отменяет деятельностного. Более того, деятельностный подход сыграл немалую роль в формировании системного. Противопоставление их неоправданно. Каждый имеет свои преимущества и свои недостатки, и это важно понимать.
В данной книге публикуется ряд статей, написанных в разные годы.
В первый раздел вошли статьи, в которых обсуждаются вопросы роли психологии в современном обществе, ее месте в комплексном исследовании человека, взаимосвязи фундаментальных и прикладных исследований, психологической службы.
Во второй раздел включены статьи, написанные на основе исследований проблем образа, антиципации, памяти, восприятия.
Третий раздел объединяет статьи по проблемам педагогической психологии. Большинство их них (все, кроме статьи "Научно-технический прогресс и средства умственного развития человека") написаны в 50-е гг., когда я работал в секторе психологии Ленинградского института педагогики АПН РСФСР. Конечно, они несут на себе отпечаток тех времен, многое трактуется в них упрощенно. У меня было сильное желание переделать эти статьи: используя излагаемые в них данные исследования, дать им новую, современную интерпретацию. Но после долгих размышлений решил их оставить в том виде, как они были написаны. По той причине, что новая интерпретация потребовала бы и некоторых новых исследований Мне кажется, что изложенные в них результаты не потеряли своего значения и сейчас.
Хотелось бы только подчеркнуть один момент. Обучение черчению, графической грамотности вообще имеет весьма большое значение в умственном развитии человека, особенно в развитии представлений, воображения и образного мышления. Существенно то, что, овладевая графической грамотностью, человек учится вместе с тем и работать с моделями, т.е. с идеальными объектами. Переход от действий с реальными объектами к действиям с моделями - принципиально важный момент умственного развития. Исследование того, как это происходит, необходимо для разработки эффективных методов обучения, в том числе и тех, которые предполагают использование компьютера. Пожалуй, именно действия с моделями психологически являются главным моментом в использовании компьютера как средства обучения (более широко: умственного развития).
В четвертом разделе объединены статьи по инженерной психологии. В них рассматриваются некоторые принципиальные проблемы деятельности человека в системе "человек - машина", дается анализ ее строения. Особое внимание уделяется вопросам приема и переработки информации человеком, т. е. когнитивных процессов. В этой связи дается психологическая характеристика разных типов информационных моделей. В этом плане статьи, включенные в IV часть, дополняют III часть.