воспроизводящихся системах все будет нормой или нести на себе нормативную функцию: знания, смысл, рамки, действия, все, что угодно.

Дальше я буду говорить про производство и про норму.

Сейчас я хочу подчеркнуть другой момент, что онтология представление о том, как устроен мир - может иметь две формы: картинную и рамочную.

Будет ли она общей или необщей зависит от ситуации. По претензии она общая, потому она и картина мира, или онтология, что она навязываетс через определенные механизмы должна быть усвоена, принята, а иначе она теряет свою функцию. А будет или не будет - это вопрос исторический. Иногда она рушится. Люди определенное время живут без рамок. Возникают всякие глупости вокруг. Они удивляются. Но я сейчас как бы такой момент подчеркиваю.

Итак, есть картинный и есть рамочный срез, картинная и рамочная формы существования представлений, как устроен мир. и я вчера выдвинул жесткий тезис, что в тот момент, когда картина мира, разработанная в философии рухнула, или ей было отказано в том, что она картина мира, в этот момент педагогика тоже рухнула.

Вот здесь нужно провести тонкую грань, не путая два момента. Что начинает происходить, если у нас такая структура? Рамочная - и внутри способ деятельности. Начинает происходить смешная вещь. В этом способе деятельности начинают формироваться представления об объектах, которые соответствуют рамочной структуре, являются как бы ее продолжениями или формами ее детализации.

А с другой стороны, задают рабочие представления о том, с чем имеет дело тот, кто принял этот способ деятельности. И формируется така жесткая структура: связь рамки, способа деятельности и объекта.

Вот, скажем, когда речь идет о таком понятии как профессия. Что такое профессия? Что такое профессионал? Профессионал - это тот, у кого рамка соразмерна способу деятельности, а способ деятельности соразмерен объектам. И он всегда может перейти от первого ко второму, от второго - к третьему, от третьего - к первому и т. д. И он четко знает, что он делает, почему он делает так или иначе и каково правильное представление о мире. Вот эта идея профессиональной организации великая выдумка. Она склеила три важнейших составляющих МД, рамку, картину объекта и способ самоорганизации, или способ деятельности и создала интересную завязку и в этом плане я утверждаю, что педагогика была профессией.

А что это означало? Это означало, что была определенная онтология или картина мира, в которой самоопределялся педагог. Он строил свой способ деятельности в рамках этой онтологии и он ее же транслировал ученику. Но уже не как ту картину мира, в которой он осуществляет педагогическую работу, а как ту картину мира, которая правильная и может передаваться ученику, и он на ее основе будет строить свой способ деятельности, может быть непедагогической.

Вот такая штуковина.

Есть несколько профессий. Есть профессия государственного служащего, есть профессия педагога, юриста, медицинского работника, военного, все. А специалист по починке унитазов не профессионал. Может быть посовещавшись найдем шестую. Но вообще-то я думаю, что XVIII, XIX вв. дали нам ограниченный набор профессий, как ядерный каркас социальной организации, воспроизводящейся за счет того, что вот эта связка была и это работала до середины ХХ века, когда работать перестала.

Теперь смотрите, какой момент. Тезис, который я вчера произнес, что в тот момент, когда развалилась картина мира вроде бы к педагогике никакого отношения не имевший, то есть разработанный в философии, педагогика тоже начала разваливаться. Почему? Поскольку поплыли две компоненты. Не технологическая, то есть не вот эта синенькая, а поплыла рамочная компонента, связанная с той картиной мира, в которой возможны педагогическая МД, и поплыли рабочие представления о мире, которые передавались, в том числе за счет предметной подготовки, физическая, естественно-научная картина мира, гуманитарная и т. д. и т. п.

То есть начали вместе с рамками разваливаться вот эти содержательные ядра, объектные представления, которые на схеме изображены синеньким квадратиком. И получилась странная вещь. Взорвалось в одном месте, а посыпалось в другом.

И теперь последний, завершающий фрагмент этого куска. Я придумал такой термин. Придумал в связи с другим вопросом, потому что мен интересовало, что такое культурная политика. Я занялся обсуждением этого понятия. В какой-то момент я пришел к выводу, что нужно вести разговор не в терминах онтологии, а в терминах онтопраксиса, как бы просто слова, составленного из двух кусков: онтология и практика. И вообще пришел к выводу, что мы сегодня вынуждены работать с такими единицами онтопраксиса: то есть это такая деятельность, котора включена в определенные онтологические рамки и в этом смысле она знает не только самую себя как она технологически устроена, но и зачем она, в каком мире или для какого мира она и т. д.

А кроме того, она еще тесно связана с рабочими объектами, и когда я в этом типе деятельности работаю, не с миром в его целом, а с какими-то очень конкретными или очень малыми объектами. Эти мои малые объекты связаны через рамки с целостностью мира. Вот здесь я возвращаюсь к первой лекции и моему воспоминанию о Платоне.

Я так понимаю, Платон, говоря о практике, как определенности нравственного действия имел ввиду этот онтопрактический характер деятельности. Соразмерность самого способа деятельности и рабочих объектов некоторую более широкому контексту, взятому через рамки.

Нельзя сказать, что он сам это устанавливал. Надо сказать, оно устанавливается, и вот в частности профессиональные формы организации были попыткой этот способ установления закрепить через систему социальных имиджей и профессиональную этику системы воспроизводства профессионалов. Кстати, дальше она отобразилась на всю систему организации учебных заведений, вплоть до высших, и вообще двести лет просуществовала.

Теперь все зависит от стратегии. Я могу сказать, что те шесть профессий развалились, а вместо них должны появиться шесть новых и могу их назвать. Могу сказать: профессиональная форма организации развалилась, но если мы знаем на чем она строится, на каких связках, то мы можем построить другую форму организации, не профессиональную, а, например, методологическую, которая бы этот класс задач выполняла, но по-другому, за счет других механизмов. Могу сказать, она развалилась, накрыться белой простыней и поползти вместе с современными философами на кладбище, оплакивая кризис культуры, кризис цивилизации, предрекая скорый конец света.

Вообще могу по-разному начать ориентироваться. Но теперь я хочу уточнить с точки зрения введенных представлений свой тезис о кризисе педагогики.

Педагогика попала в кризис как онтопрактика. Это не значит, что произошел кризис технологической части, нет. Там все нормально, дети учатся, им курсы читаются, есть какие-то учебные предметы, и вот этот синий контур сохраняется и более того, в нем работают большие массивы людей, но при этом потеря рамочных моментов и трудности с выделением рабочих объектов приводят к твердому осознанию кризиса, постоянным разговорам о кризисе, поскольку здесь люди.

А люди не тождественны индивидам, функционирующим в этих способах деятельности. Они через коммуникацию с другими, через какой-то пласт своего человеческого сознания, они фиксируют, что эти рамки развалились, и они уже не могут просто отрабатывать технологию. Им этого недостаточно. Они начинают либо просто разрываться сами, либо как-то говорить, что мы в присутствие ходим, там отчитываемся, деньги получаем, но вообще хочется чего-то большого, светлого.

И вот этот момент кризиса онтопраксиса, кризиса педагогики, как онтопраксиса, на мой взгляд, приходится на конец XIX начало ХХ века, и как раз в это время начинаются устойчивые обсуждения того, что она в кризисе. Путь дальнейшего движения, наверное, может быть разным. Ну, например, можно имеющуюся технологию достроить новыми рамками и соответствующими объектами, либо, наоборот, разрушить технологию и попробовать восстановить рамочный контур, предполагая, что технологический момент должен меняться, и как всякая технология она имеет моральный износ, да и в конце концов форма организации, котора придумывалась для парубков, которые рубились с турками, должна работать для наших детей и т. д. То есть могут быть разные повороты, и с пока не предопределяю дальнейшего движения. Я пока уточняю свой тезис.

То предметное содержание, которое передает педагог, представитель-участник естественно-научного цикла четко связано с естественно-научной онтологией. Если у вас разрушить естественно-научную онтологию, то потом ни физику, ни химию, ничего преподавать не сможете. Вы можете дальше всю эту ахинею..., но ощущения будут пакостные. Либо вы должны не замечать, что естественно-научная онтология разрушена.

Не замечать, что то предметное содержание, которое вы передаете, оно вообще без рамок. Теперь другой пример, который просто на наших глазах.

Что произошло с общественными науками? Вы знаете, какое было одно из первых решений в 1946 году в Германии?

Решение было следующее: вывести из школы все предметы, несущие моральное содержание. Оставить чистописание, физкультуру и все остальное. А все моральные предметы убрать полностью.

Теперь посмотрите, что происходит у нас. Мне мои дети все врем рассказывают, чему учат, про историю, про экономику, и еще про что-то. Вот вам ситуация: распалась рамочная структура; взбесившиес куски предметного содержания на взбесившихся педагогах продолжают существовать. Ну, что с этим делать?

Хотите, сохраните технологию. Если эта технология открыта и может служить способом передачи других содержаний, то есть если она не сломлена намертво. Оставьте технологию. А если вы выясните, что сломлена намертво, придется выбрасывать или придется разоформлять, а дальше выяснится, что она не технология, а техника.

Я меняю рамки, оставляя вопрос смены технологий тем, кто эти рамки принимает. Меня вообще-то технологический момент сейчас не волнует. Я считаю, что таким ходом мы поменяем и технологию. Сейчас главное - это сориентироваться в этих рамках. При этом, поскольку я методолог и очень хитрый, поэтому я не просто одни рамки меняю на другие, собираю и говорю: так, это вынули из головы, а сюда вставили. Я ввожу фактически другой тип рамок - проблемные. Но это отдельный разговор. Я про проблему буду рассказывать, там целая лекция: что такое проблема, проблематизация и т. д.

Но эти проблемные рамки совершенно другой тип: задают ситуацию. В этом смысле я не передаю некоторую рамку: "знание", а я передаю проблемную рамку, предполагая, это будет идти работа в проблемной ситуации.

В. : - Изменяется ли при этом способ действия? А как про технологию?

О. : - Меняются. Идет разборка, выстраиваются новые... делаютс эксперименты. Кстати, что такое эксперимент? Это еще один такой контурочек, в котором оправдывается смена вот этого синего контура, то есть говорится, что поскольку рамки меняются, надо построить специально такой каркас, а внутри него начать ломать технологию, там же "никогда не знаешь". Этот анекдот вы знаете. Проснулся утром человек, посмотрел, а у него вместо пупка золотая гайка. Ну, он пошел на работу, на следующий день пошел в баню, все на него смотрят: "Слушай, у тебя... " Ну, он краснел, страдал. Пришел домой, открутил гайку, а у него задница отвалилась. Анекдот заканчиваетс так: не все, что привинчено, надо отвинчивать.

Ну, я здесь к чему рассказываю: тут ведь неизвестно, что будет, если что-то отвинтить. Контур есть, он работает. В тот момент, когда вы начали откручивать, открутили: она отвалилась. Теперь беру и рисую объемлющий красный квадрат, предполагая, что это и есть рамка эксперимента, в котором начинает отвинчивать... Это вам Зуев расскажет, как отвинчивать золотую гайку, чтобы... осталась на месте.

В деятельности ни что не первично, не вторично. В деятельности действует принцип системности, в частности который реализуется через принцип Гельштальтности - цельности. Понимаете как - сразу все. Ничего не первично, ничего не вторично. Вы кладете контур, такой как положил. А потом начинаете смотреть. Это же функциональный контур. Я ничего не сказал про наполнение. Я ведь не сказал, какая рамка, какой объект, какой способ. Когда вы начнете в эти места что-то вкладывать, вот тогда у вас появится первичность, но это будет историческая первичность, но это будет историческая первичность или первичность относительно этой схемы деятельности.

Это логический парадокс, как с курицей и яйцом. В обобщенной постановке на этот вопрос нельзя ответить. Он бессмысленный в обобщенной постановке. Если мы берем конкретную курицу и конкретное яйцо, всегда можно сказать, что первично, что вторично. Это яйцо и эта курица с определенным артиклем. Поскольку в русском языке определенного артикля нет, то с модальностями все время свистопляска. Кстати, у нас все проблемы философии именно потому, что в русском языке определенного артикля нет. Если бы в русском языке был определенный артикль, то марксизма бы в России не было. Страшна вещь.

Но теперь, если вы различили эти моменты, то теперь вы можете положить сюда какие-то конкретные содержания и каждый раз ответить на свой вопрос. Что сначала? Где-то начинается с деятельности, потом идет поиск рамок, где-то начинается с рамок, потом выстраиваетс деятельность. Я, конечно, человек больше рационалистический, поэтому я считаю, лучше начинать с рамок. Но, конкретно, все бывает по-разному.

... Эфир целевой перспективы. Это на играх очень часто подменяет понимание содержания и еще приводит к дурацким всяким формам, типа требований все время фиксировать этот деятельностный контекст, который при утрате содержания вообще выхолащивается. Поэтому отвечаю вам: Да. Но наша ситуацию еще более сложная. И люба понимающая работа по отношению к каким-то экземляфицированым образованиям - это вообще супер труд.

Вот мы в перерыве обсуждали вопрос, что как бы тут же возможны различные отношения компенсации и замещения. То есть сама технологическая форма организации может для участника ее выполнять функцию квазирамки. Он будет считать, что функционирование этой технологии и есть рамка. Это есть одновременно ответ на вопрос об ее осмысленности, контекстуальности и т. д.

Кстати, в производственных системах давно понято, что технологии не разворачиваются и не эволюционируют. Из надо выбрасывать до того, как они физически устарели, фиксирую моральный износ целиком. Если пытаться технологию преобразовать, то для участников будет непонятно, зачем, потому что нормально все работает. Поэтому обычно технологии вынимаются целиком и замещаются другими. А людей переподготавливают и обратно..., или в другое место. В тот момент, когда стали появляться управленческие технологии большого масштаба, возникли проблемы. Потому что в отличие от производственных технологий их вот так не вынешь и не вставишь, хотя все в этой области экспериментируют. Особенно японцы.

Вообще объект - это очень сложная штука. Пока давайте с вами исходить из грубого, плоского представления.

Пущино - 1992 г.
1. 10. 92